#Опричник_Мыслители
#Опричник_Познавательный
С точки зрения Л. Н. Толстого, драматизм человеческого бытия состоит в противоречии между неотвратимостью смерти и присущей человеку жаждой бессмертия. Воплощением этого противоречия является вопрос о смысле жизни - вопрос, который можно выразить так: есть ли в жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью? Толстой считает, что жизнь человека наполняется смыслом в той мере, в какой он подчиняет ее исполнению воли Бога, а воля Бога дана нам как закон любви, противостоящий закону насилия.
Анализ дневниковых записей и писем показывает, что мысли о смерти, мучившие Толстого, и страх смерти, возникающий в результате его размышлений, постепенно сменялись новыми помыслами и убеждениями. Он выходит из состояния душевного кризиса, внутреннего разлада приблизительно к началу 80-х гг., когда начинает снова очень интенсивно работать и когда его философские и литературные взгляды постепенно стали оформляться. Мысли о смерти вызывают уже не страх, а наоборот - особое состояние души, когда "все суетное замирает и яснее говорит душа" 15, с. 107.
Однако для Толстого жизнь не просто устойчивое состояние какой-то части материи, ограниченной пространством и временем за счёт обмена веществом и энергией с окружающей средой. Жизнь интересует его, прежде всего, её аксиологичностью, её смысловым содержанием. Без человека жизнь в материи не имеет смысла, так как лишена своей идеальной сущности. Однако дух жизни, проявляющийся в человеке через разумное стремление к Богу, есть то не-прекращающееся движение, которое освобождает его из границ животности и направляет через страдания к слиянию с вечностью, то есть с Вселенной.
Обобщая вышесказанное, можно выделить три основных типа отношения к факту смерти в драматургии Л.Н. Толстого:
1) Смерть - иллюзия, она приравнивается к "сновидению". Смерть может быть приравнена и к жизни, но при этом она опутана мишурой житейских ненужных мелочей или бесполезных прихотей: "А завтра что? Всё буду я-я, а она-она. Нет (подходит к столу и пьёт). Зуб лучше сразу выдернуть. Я ведь говорил, что если я опять не сдержу слова, то чтобы она бросила меня. Я не сдержал, и кончено" 13, с. 26 .
2) Смерть - трагедия. В этом случае на первый план выступают индивидуальность и, как следствие, экзистенциальная разобщенность с миром. Столкновение с мыслью о смерти и порождает трагедию обособленной (частной) личности, вынужденной противостоять ей в одиночестве и понимающей свою обреченность в этой борьбе. Протасов в драме "Живой труп" утверждал: "Да не в том дело, то есть не то, что не в том дело, а главное дело в том, что я-то не могу. Знаешь, толстую бумагу перегибай так и этак. И сто раз перегнёшь. Она всё держится, а перегнёшь сто первый раз, и она разойдётся. Так между мной и Лизой. Мне слишком больно смотреть ей в глаза. И ей также - поверь 13, с.38. "Условия всякой драмы <.. .> заключаются в том, чтобы действующие лица были, вследствие свойственных их характерам поступков и естественного хода событий, поставлены в такие положения, при которых, находясь в противоречии с окружающим миром, лица эти боролись бы с ним и в этой борьбе выражали бы присущие им свойства" 14, с. 237. Та же мысль звучит из уст Феди Протасова: "Нечего просить. Я скажу всё, что думаю. (Письмоводителю.) А вы пишите. По крайней мере в первый раз будут в протоколе разумные человеческие речи. (Возвышает голос.) Живут три человека: я, он, она. Между ними сложные отношения, борьба, о которой вы понятия не имеете. Борьба эта кончается известным положением, которое всё развязывает. Все успокоены. Они счастливы - любят память обо мне. Я в своём падении счастлив тем, что я сделал, что должно, что я негодный, ушёл из жизни, чтобы не мешать тем, кто полон жизни и хороши..."13, с. 92-93. "Я не боюсь никого, потому что я труп и со мной ничего не сделаете; нет такого положения, которое было бы хуже моего" 13, с. 93.
В драме "Живой труп" перед нами разворачиваются сложные семейные взаимоотношения, возникает замкнутый круг лжи и лицемерия, единственный выход которого - самоубийство Фёдора Васильевича Протасова: "Должен уничтожиться. Я и уничтожаюсь. Когда вы получите это письмо, меня не будет" 12:34, с.30. "Сейчас. (Вынимает пистолет и стреляет себе в сердце. Падает. Все бросаются к нему.) Ничего, кажется хорошо. Лизу." "Прости меня, что не мог. иначе распутать тебя... Не для тебя... мне этак лучше. Ведь я уж давно... готов..." 13, с. 99.
3) Насильственная смерть становится причиной внутренней душевной драмы человека. Сюжет драмы "Власть тьмы" взят из судебной практики. В пьесе воспроизведена судьба крестьянина Ефрема Колоскова, покаявшегося перед народом в своих преступлениях, его отношения к жене, падчерице. Сопоставляя толстовскую драму с его прозой 1880-х годов, Г.А. Бялый находит, что "первоначальный замысел "Фальшивого купона", "О жизни" и "Власти тьмы" образует единый творческий комплекс, части которого переплетаются и вклиниваются одна в другую. <.> В книге "О жизни" и подготовительных материалах к ней "свет" становится синонимом жизни, а "тьма" - смерти 2, с. 70-71.
В пьесе "Власть тьмы" работник Никита становится убийцей собственного ребёнка: "Что ж это они сделали? Что они со мной сделали? Пищал как. Как захрустит подо мной. Что они со мной сделали! И жив, все, право, жив!" 12, с. 211. Совершённые убийства тяготят душу Никиты. Он не выдерживает угрызений совести, которые приводят в конце произведения к всенародному признанию: "Окаянный я. Акулина! Виноват я перед тобой. Твой отец не своею смертью помер. Ядом отравили его . Отравил я отца, погубил я, пёс, и дочь. Моя над ней власть была, погубил её и ребёночка" 12, с.242. Исповедь этого героя можно назвать "исповедью горячего сердца, исполненную покаяния и мольбы о прощении".
Таким образом, "смерть" главных героев в драматургии Л.Н. Толстого позднего периода становится добром, а не злом, и боязнь смерти исчезает в свете этого разумного освещения, ибо смерть - избавительница от горести жизни: "Я мешаю этому, следовательно, я должен уничтожиться." 13, с.30.
Толстой считает, что одной из главных составляющих взаимоотношения между живыми существами является "свойственное всем людям" чувство жалости и сострадания ко всему живому, находящемуся в том же самом положении, что и человек, и испытывающему те же самые глубинные импульсы жизни и смерти. "Все живое боится мучений, все живое боится смерти; познай самого себя не только в человеке, но и во всяком живом существе, не убивай и не причиняй страдания и смерти. Все живое хочет того же, что и ты; пойми же самого себя во всяком живом существе" 11, с. 36.
"Тело - это стены, ограничивающие дух и мешающие ему быть свободным. Дух, не переставая, старается раздвинуть эти стены, и вся жизнь разумного человека состоит в раздви-жении этих стен, в освобождении духа от плена тела. Смерть совсем освобождает. И поэтому смерть не только не страшна, но радостна для человека, живущего истинной жизнью" 11, с. 452.
В конце жизни писатель приходит к формированию собственного закона истинной веры, который заключался в гармоничном переходе человека из земного бытия в состояние смерти, возможным, если правильная земная жизнь будет залогом дальнейшего успокоения духа.
Отсюда, в творчестве Толстого проблема смерти ставится чрезвычайно остро. Главный для него вопрос о смысле бытия неизбежно соотносился с проблемой жизни и смерти. Сложная и противоречивая натура писателя обусловила самобытность его подхода к этой проблеме, что опосредованно отразилось в поэтике поздней драматургии.
Тема смерти в драматургии Л. Н. Толстого. Семенова О. С.
